«Ромео и Джульетту».
– Хороший парень?
– Гнида. Здоровенная мускулистая гнида. Хочет на мне жениться.
– Нет повести печальнее на свете…
– Пощадите, – прервала Пэтси. – И вообще, я всегда считала, что Ромео – размазня. Если бы у меня хоть на секунду мелькнула мысль выйти за Джимми, я бы тут же взяла билет в один конец и отправилась в сумасшедший дом. Нет, мистер Гэллегер, все совсем иначе. Никакого флердоранжа, Джимми сделал мне предложение… между прочим, сделал как умел, а умеет он сгрести девушку по-борцовски в полузахвате и объяснить, как он ее осчастливил.
– Ага, – промычал Гэллегер и присосался к коктейлю.
– Вся эта идея – монополия на патенты и контрабандные театры – идет от Джимми. Голову даю на отсечение. Его отец, конечно, тоже руку приложил, но Джимми Тон – именно тот гениальный ребенок, который все начал.
– Зачем?
– Чтобы убить двух зайцев. «Сонатон» станет монополистом, а Джимми, как он себе представляет, получит меня. Он слегка помешанный. Не верит, что я ему отказала всерьез, и ждет, что я вот-вот передумаю и соглашусь. А я не передумаю, что бы ни случилось. Но это мое личное дело. Я не могу сидеть сложа руки и допустить, чтобы он сыграл с нами такую штуку. Хочу стереть с его лица самодовольную усмешку.
– Он вам просто не по душе, да? – заметил Гэллегер. – Я вас не осуждаю, если он таков, как вы рассказываете. Что ж, буду из кожи вон лезть. Однако мне нужны деньги на текущие расходы.
– Сколько?
Гэллегер назвал цифру. Пэтси выписала чек на гораздо более скромную сумму. Изобретатель принял оскорбленный вид.
– Не поможет, – сказала Пэтси с лукавой улыбкой. – Мне о вас кое-что известно, мистер Гэллегер. Вы совершенно безответственный человек. Если дать больше, вы решите, что вам достаточно, и тут же обо всем забудете. Я выпишу новые чеки, когда потребуется… но попрошу представить детальный отчет об издержках.
– Вы ко мне несправедливы, – повеселел Гэллегер. – Я подумывал пригласить вас в ночной клуб. Естественно, не в какую-нибудь дыру. А шикарные заведения обходятся дорого. Так вот, если бы вы мне выписали еще один чек…
Пэтси рассмеялась:
– Нет.
– Может, купите робота?
– Во всяком случае не такого.
– Будем считать что у меня ничего не вышло, – вздохнул Гэллегер. – А как насчет…
В этот миг загудел видеофон. На экране выросло бессмысленное прозрачное лицо. Внутри круглой головы быстро щелкали зубчатки. Пэтси тихонько вскрикнула и отшатнулась.
– Скажи Гэллегеру, что Джо здесь, о счастливое создание, – провозгласил скрипучий голос. – Можешь лелеять память о моем облике и голосе до конца дней своих. Проблеск красоты в тусклом однообразии мира…
Гэллегер обошел письменный стол и взглянул на экран:
– Какого дьявола! Как ты ожил?
– Мне надо было решить задачу.
– А откуда ты узнал, где меня искать?
– Я тебя опространствил.
– Что-что?
– Я опространствил, что ты в студии «Вокс-вью», у Пэтси Брок.
– Что такое «опространствил»? – осведомился Гэллегер.
– Это у меня такое чувство. У тебя нет даже отдаленно похожего, так что я не могу тебе описать его. Что-то вроде смеси сагражи с предзнанием.
– Сагражи?
– Ах да, у тебя ведь и сагражи нет. Ладно, не будем терять время попусту. Я хочу вернуться к зеркалу.
– Он всегда так разговаривает? – спросила Пэтси.
– Почти всегда. Иногда еще менее понятно. Ну хорошо, Джо. Так что тебе?
– Ты уже не работаешь на Брока, – заявил робот. – Будешь работать на ребят из «Сонатона».
Гэллегер глубоко вздохнул:
– Говори, говори. Но учти, ты спятил.
– Кенникотта я не люблю. Он слишком уродлив. И его вибрации раздражают мое сагражи.
– Да бог с ним, – перебил Гэллегер, которому не хотелось посвящать девушку в свою деятельность по скупке бриллиантов. – Не отвлекайся от…
– Но я знал, что Кенникотт будет ходить и ходить, пока не получит свои деньги. Так вот, когда в лабораторию пришли Элия и Джеймс Тоны, я взял у них чек.
Рука Пэтси напряглась на локте Гэллегера.
– А ну-ка! Что здесь происходит? Обыкновенное надувательство?
– Нет. Погодите. Дайте мне докопаться до сути дела. Джо, черт бы побрал твою прозрачную шкуру, что ты натворил? И как ты мог взять чек у Тонов?
– Я притворился тобой.
– Вот теперь ясно, – сказал Гэллегер со свирепым сарказмом в голосе. – Это все объясняет. Мы же близнецы. Похожи как две капли воды.
– Я их загипнотизировал, – разъяснил Джо. – Внушил им, что я – это ты.
– Ты умеешь?
– Да. Я и сам немного удивился. Хотя, если вдуматься, я мог бы опространствить эту свою способность.
– Ты… Да, конечно. Я бы и сам опространствил такую штуковину. Так что же произошло?
– Должно быть, Тоны – отец и сын – заподозрили, что Брок обратился к тебе за помощью. Они предложили контракт на особо льготных условиях: ты работаешь на них и больше ни на кого. Обещали кучу денег. Вот я и прикинулся, будто я – это ты, и согласился. Подписал контракт (между прочим, твоей подписью), получил чек и отослал Кенникотту.
– Весь чек? – слабым голосом переспросил Гэллегер. – Сколько же это было?
– Двенадцать тысяч.
– И это все, что они предложили?
– Нет, – ответил робот, – они предложили сто тысяч единовременно и две тысячи в неделю; контракт на пять лет. Но мне было нужно только рассчитаться с Кенникоттом, чтобы он больше не ходил и не приставал. Я сказал, что хватит двенадцати тысяч, и Тоны были очень довольны.
В горле Гэллегера раздался нечленораздельный булькающий звук. Джо глубокомысленно кивнул:
– Я решил поставить тебя в известность, что отныне ты на службе у «Сонатона». А теперь вернусь-ка я к зеркалу и буду петь для собственного удовольствия.
– Ну погоди, – пригрозил изобретатель, – ты только погоди. Я своими руками разберу тебя по винтику и растопчу обломки.
– Суд признает этот контракт недействительным, – сказала Пэтси, судорожно глотнув.
– Не признает, – радостно ответил Джо. – Можешь полюбоваться на меня последний раз, и я пойду.
Он ушел.
Одним глотком Гэллегер осушил свой бокал.
– Я до того потрясен, что даже протрезвел, – сказал он девушке. – Что я вложил в этого робота? Какие патологические чувства в нем развил? Загипнотизировать людей до того, чтобы они поверили, будто я – он… он – я… Я уже заговариваюсь.
– Это шуточка, – заявила Пэтси, помолчав. – Вы, случайно, не столковались ли с «Сонатоном» сами и не заставили робота состряпать вам алиби? Мне просто… интересно.
– Не надо так. Контракт с «Сонатоном» подписал Джо, а не я. Но… посудите сами: если подпись – точная копия моей, если Джо гипнозом внушил Тонам, что они видят меня, а не его, если есть свидетели заключения
